Do not enter to my heart
Цикл драбблов, переводившийся для разминки.
Хотела закончить его ровно за неделю, но конечно же не вышло.
Автор: warmboys
Пейринги самые разнообразные.
Рейтинг: до R
читать дальше
1.
Спустя год и три месяца после расставания со своим бывшим земляком - впоследствии любовником - впоследствии другом (последний статус так и остался в подвешенном состоянии), Лу Хань терпеливо сидел в очереди на пятую и окончательную консультацию у доктора Ли, притворяясь, будто проверяет почту на мобильном, потому что забыл захватить с собой наушники. У сидевшего рядом с ним парня на лице застыло выражение откровенной скуки, поэтому вскоре Лу Хань отложил телефон и спросил, указывая на подбородок:
- Ты тоже пришел подправить челюсть?
Парень покосился на него краешком глаза, словно не осознавая до конца, что обращались именно к нему, но когда Лу Хань повторил свой вопрос, повернул голову, и теперь они смотрели друг другу в глаза. Он был симпатичным, худощавым и по-юношески брутальным – все это, наряду с «непременно разобьет мне сердце» и «возможная реинкарнация меня самого в прошлой жизни», входило в набор качеств, по которым Лу Хань отбирал себе партнеров.
- Я жду друга, - парень прикоснулся к челюсти, очевидно оскорбленный подобными инсинуациями. Лу Хань заверил его, что с ним все в порядке, а прогнатия – вообще последний писк моды, но учитывая тот факт, что доктор Ли был всемирно известным челюстно-лицевым хирургом…
- Я просто пытался завязать разговор, - закончил Лу Хань, переводя дух после продолжительной речи. – Мне показалось, что тебе также скучно, как и мне.
- Мне скучно, - кивнул парень. – Почти всегда так.
Сехуну было настолько скучно, что он оставил свой номер незнакомцу, которого, наверное, даже не узнает при встрече, но, с другой стороны, почему бы и нет? Лу Хань был обаятельным китайцем. Сехуну нравились китайцы. Он как-то встречался с одним в старшей школе, и тот конкретно снес ему крышу движениями своего языка. После, запыхавшиеся, они сидели бок о бок в чулане, и Сехун не имел ни малейшего понятия, что тогда сказал Цзытао, помнил только обворожительные искривления его губ.
Прошло два месяца. Тишина. Эффект от филлеров в носу Кристалл рассосался всего за неделю. Она закидала Интернет негативными отзывами о докторе Ли и назвала себя его антифанаткой номер один. Тот выступил в новостях с официальным ответом, что всего лишь хотел дать людям возможность видеть себя с лучшей стороны. Много слез, много потрясаний кулаками в воздухе. Количество фолловеров на его твиттере увеличилось втрое. Кристалл бросила туфлю в телевизор – экран остался цел, а вот каблук отвалился. Сехун медленно поедал хлопья на кухне, не отнимая руки от телефона в заднем кармане джинс. Именно из-за Кристалл ему пришлось поставить номер ближайшей пожарной части на быстрый набор.
В первый день третьего месяца он получил сообщение. «Йо, я теперь красавец, давай будем красавцами вместе». В конце сообщения стоял очень милый смайлик-пенис. На ум вновь пришло слово «обаятельный», и Сехун немало поломал голову над ответным сообщением, которое бы передавало его отстраненную заинтересованность на приемлемом уровне. Что-то вроде: «Я удостою тебя чести потереться своим членом о мой».
Они выбрались поужинать вместе. Инициатива шла от Лу Ханя, что означало, что цветы-конфеты и прочие расшаркивания идут лесом – в ближайшем будущем можно точно ожидать трения члена о член. Сехун жевал свой бургер, стараясь не особо пялиться на значительно помолодевшего юношу, сидевшего напротив. Овал его лица изменился, это точно, но Сехун узнавал эти широко расставленные глаза и плотные выпуклости крыльев носа. Наверное, в любом другом месте его бы уже арестовали за совращение малолетних, но, хвала богам, они были в Корее.
Они встретились еще пару раз, прежде чем Сехун порвал с Лу Ханем по смс, что как нельзя лучше отражало, насколько он сыт по глотку этими отношениями и возможно вообще отношениями в целом. Правда заключалась в том, что он не мог вынести роли боттома после стольких лет непреклонного актива в паре, начиная еще с тех самых пор, когда Цзытао зажал его в чулане и предложил услуги минета. Лу Хань скзал, что он – за равенство, что они с его бывшим партнером менялись ролями, дабы подольше сохранить новизну в отношениях, но Сехун замотал головой «нет-нет-нет» и натянул трусы обратно. Член стоял колом, потому как тон голоса Лу Ханя опустился на октаву, когда тот произносил слово «равенство». Черт, ну вот почему китайцы всегда так сексуально звучат, когда говорят по-корейски?! Сехун усилием воли заставил-таки свой пенис обмякнуть, после чего надел брюки и вышел из номера. Через два часа он уже писал Лу Ханю: «У нас ничего не выйдет».
- Ты и эти твои гребаные фобии! – вскричала Кристалл, замахиваясь второй туфлей. Ей нравился Лу Хань, потому что он согласился выступить со своим новым улучшенным лицом в качестве модели для уроков по нанесению макияжа. Стоило ему мелькнуть один раз на прошлой неделе – и всего за час у ее канала прибавилось две сотни подписчиков. Они стали отписываться после того, как Кристалл пояснила в описании к видео, что это был разовый гость – Лу Хань больше не будет появляться в видео-уроках макияжа, так как расстался с этим безмозглым мудаком, который по невероятному стечению обстоятельств был ее соседом по комнате.
2.
У Цзытао сейчас был прекрасный период мощного прилива сил, знаменовавшийся полной независимостью и строгими костюмами и полностью исключавший погони за всякими эмоциональными инвалидами, которые только притворялись натуралами, но только до тех пор, пока их член не оказывался у тебя во рту. И тут неожиданно начинают и за волосы тянуть и долбиться глубже в глотку, а ведь ты всего-навсего хотел установить приятный ровный ритм, разве это не здорово – растянуть удовольствие чуть подольше?
- Достаточно, Цзытао. Твой рассказ полностью отражает хаос, что творится в твоей голове. Кто еще как провел прошедшую неделю? - на самом деле Виктории, которая проводила эти групповые занятия в рамках часов общественных работ, наложенных на нее за кражу в магазине в прошлом месяце, не терпелось уже поскорее свалить домой к ведру попкорна из микроволновки и реалити шоу, транслируемым в прайм тайм.
- Но я еще не закончил… - начал было Цзытао, но сидящий в другом конце комнаты Минсок робко поднял руку, а он никогда не вызывался говорить сам, даже во время работы в паре.
- Я начал бегать, - сказал Минсок и пустился в рассказ о том, как умиротворительно влияет на психику ощущение пружинистого покрытия под ногами, как оно полностью очищает разум от мысленных картинок удушения менеджера прямо между обувных полок 40 и 41 размеров. Минсок посещал эти занятия из-за проблем с контролем гневных вспышек, коим группа пока еще ни разу не была свидетелями, но Цзытао всегда знал, что в тихом омуте черти водятся. Он как-то пытался приударить за Минсоком, но был мягко отвергнут словами: «я теперь вегетарианец», что не имело вообще никакого смысла – Минсок даже буддистом-то не был. Латентный натурал.
Врачи поставили Цзытао диагноз «гедонизм» - так они чванливо называли желание Цзытао хорошего секса всегда и везде. Ну и что в этом такого, у него просто здоровое либидо. А в Корее проблемы с рождаемостью. Да, пока он был еще слишком юн для потомства, но через пару лет он может захочет себе все причитающееся, ну знаете, как в американских фильмах с ухоженным домиком за ровным белым забором. С нужным парнем и донором здоровой яйцеклетки. Да, было бы замечательно.
3.
Одно из самых незабываемых времяпрепровождений Цзытао подарил некий Крис У – тут следовало бы отдать дань его джентельментской загадочности. Она не держалась долго – рассеивалась в пух и прах спустя пару минут разговора, заполненного неловкими паузами и периодически встречающимися речевыми ошибками, но первое впечатление от окутывающей его пленяющей ауры изысканности и лоска было столь сильным, что надолго сохранялось в памяти людей. У Криса был тяжелый день в офисе, где он работал аудитором. Работа давалась ему непросто – не хватало скрупулезности и внимания к деталям, только отчаяние и практичная жилка, выручившие его в темные для экономики времена. Аура также сослужила ему неплохую службу, когда при приеме на работу его собеседовали женщины, как выяснялось позже – с некоторыми отклонениями в психике, так как едва заполучив себе его резюме они принимались сталкерить его на Фэйсбуке.
В десять у Криса была назначена встреча с менеджером финансового отдела Ким Чунмёном – парнем, который отвечал на электронные письма за считанные секунды. Нет, серьезно, Крис даже замерял по своей имитации Ролекса. Ему уже не терпелось познакомиться с этим Ким Чунмёном, которому шило в заднице не давало спокойно жить.
В 9:57 Чунмён ждал его в конференц-зале. Его рукопожатие было крепким, но дружелюбным, прямо образцовый пример из учебника идеальных рукопожатий. Крис уселся, пытаясь понять, что ему напоминает это бледное лицо и приземистая фигура. Чунмён приготовил презентацию в Power Point только для них двоих и проиллюстрировал каждый слайд персонажами комикса о Дилберте. На слайде, демонстрирующем рост объемов продаж по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, Дилберт радостно вскидывал руки и, судя по пририсованному рядом значку скрипичного ключа, что-то насвистывал, в то время как босс неодобрительно на него поглядывал.
- Ага! – воскликнул Крис, показывая пальцем на Чунмёна. От неожиданности тот аж выронил пульт.
- Мы уже встречались раньше, - объяснил Крис.
Много лет на назад на студенческой вечеринке. Криса тогда пригласили вместе со всем составом баскетбольной команды, а Чунмён был соседом по комнате организатора сего мероприятия.
Пока все увлеченно играли в понг за обеденным столом, Чунмён, втихую напившись, разговаривал с изображением Нелли на коврике в своей комнате. Крис ворвался туда в поисках туалета, но нашел лишь Чунмёна, чье лицо и рубашка оказались залиты пивом из красного пластикового стаканчика Криса.
- Ох, черт, - выдохнул он. – Прости, мне очень жаль.
Крис устремился к пачке салфеток, видневшихся на столе Чунмёна, по пути больно врезавшись плечом в хозяина комнаты.
- Я в порядке, - сказал Чунмён, казавшийся сейчас еще более маленьким и неловким, чем обычно. От него жестко несло пивом, капли которого стекали по подбородку.
- Пойду приму душ, - заявил Чунмён, делая неровный шаг к двери. Крис, которого продолжало грызть чувство вины, встал у него на пути, намеренно блокируя проход. Чунмён шагнул влево – и Крис повторил его движение. Так продолжалось какое-то время.
- Ыхх, - выдохнул Чунмён, и Крис, повинуясь какому-то невнятному пьяному порыву, наклонился и слизал капельку пива, повисшую на кончике его носа.
В душе они оказались вместе, даже не потрудившись снять одежду. Во всем этом не было никакого смысла, но Крису, сжимавшему в ладони член Чунмёна, было не до того.
Чунмён, краснея, поднял пульт с пола.
- Да, кажется, встречались.
4.
Чунмён любил размышлять о том, как десять лет, прошедшие с выпуска из университета закалили его, превратили в успешного и уравновешенного мужчину, но у достигнутой состоятельности были и свои недостатки. Вся его спина представляла собой один затянутый до предела узел. По ночам он бывало просыпался от болей в ноге.
- Ты уже совсем старик, - журил Чунмёна Кёнсу, растирая ему плечи. Боль была просто чудовищной, но Чунмён приучился с ней мириться в ожидании значительного облегчения, что должно было последовать после. В какой-то мере он был бы идеальным партнером для Цзытао.
- Приходи к нам на рисование, - предложил Кёнсу, слезая с Чунмёна и проходя на кухню, чтобы сполоснуть руки. – Нам разрешено приводить с собой посторонних. Считай это своего рода терапией.
Рисование привлекательного обнаженного мужчины, подпиравшего ногой ящик из под молока и выставившего свое достоинство напоказ, не давало никакого терапевтического эффекта. Скорее даже наоборот. Капля холодного пота стекла по крепко сжатому в пальцах карандашу и оставила влажное пятнышко на листе бумаги. Модель представлял собой зажигательную смесь взлохмаченных черных волос и ровного загара. На животе отчетливо проступали кубики пресса, вздымавшиеся и опускавшиеся при дыхании. Чунмён намеренно не позволял своему взгляду опускаться ниже, тем не менее, его собственные джинсы становились все теснее и теснее.
- Эй, это мой друг Чонин. Чонин, познакомься с Чунмён-хёном. - представил их после Кёнсу.
Чонин на тот момент уже был в майке и джинсах.
- Привет, - обворожительно улыбнулся он Чунмёну. – Мы собираемся в бар, не составишь нам компанию?
Одним стаканчиком дело не обошлось. Кёнсу свалил уже после второго, ссылаясь на занятия по хапкидо. Чонин соскользнул с табурета, чтобы прошептать Чунмёну прямо на ухо:
- Я знаю, что ты хочешь, - и уточнил после некоторой паузы: - Мой пресс. Я заметил, как ты на него пялился.
Чунмён кивнул. Он хотел. О, как же он его хотел.
Обстановку квартиры Чонина можно было назвать аскетичной. У него даже не было кровати, только ворох одеял на полу.
- Перебрался сюда пару месяцев назад, но не знаю… - Чонин осекся и поглядел на Чунмёна. – Я жду от тебя какого-то знака, что все еще в силе.
- Аа, - протянул Чунмён и, резко развернувшись, упал вниз на ворох одеял, полностью потеряв контроль над своими двигательными функциями.
Утром Чонин, будучи все так же полностью обнаженным, колдовал над завтраком на кухне. Чунмён приоткрыл один глаз, и сон тут же полностью слетел с него.
- Проснулся? Как насчет яичницы? – крикнул ему Чонин с кухни. Это было очень похоже на сцены из фильма об Остине Пауэрсе, когда расставленные повсюду цветы в горшках служили цензурой некоторым частям тела Майка Майерса.
- Проснулся? – повторил Чунмён и глянул вниз. Не совсем. Только наполовину, если быть точным. Он прикрылся одеялом. – Да, пожалуй.
5.
Большинство близких друзей Чонина и Кёнсу знали об их тянувшихся с темных и далеких пост-университетских времен отношениях, характеризующихся периодами «вместе-врозь-повторить». Тогда Чонин еще только пытался свыкнуться с мыслью о выставлении напоказ своего тела, а Кёнсу держал его за руку во время особо сильных приступов моральных терзаний. Это Кёнсу говорил Чонину: «теряешь форму, никакого рельефа» - и наблюдал за тем, как тот крутит педали воображаемого велосипеда, лежа на полу их спальни.
- Сделаешь еще пятьдесят раз, получишь минет, - Кёнсу изучал психологию и как никто другой разбирался в методе кнута и пряника. Чонин выжал все двести и бурно кончил Кёнсу в глотку.
Но мало кто знал о существовании третьего в их отношениях.
- Как-то раз меня развели на тройничок, - любил поднимать эту тему на застольях Чанёль. Он недвусмысленно кивал в сторону Чонина с Кёнсу, которые тут же синхронно тянулись к своим бокалам.
Это Чанёль еще не злоупотреблял своим положением и опускал многое, потому как по его мнению это никак нельзя было назвать разовым случаем. На самом деле они были вместе уже довольно продолжительное время, и Чанёль бывал у них дома как минимум раз в неделю. После долгого и выматывающего дня на почте, Чанёль заваливался к ним на квартиру и съедал три порции блюд, приготовленных Кёнсу. «Неплохо, но слегка суховато» - доносил он свое веское критическое мнение, набив рот тушеной говядиной. Они вместе до одиннадцати смотрели какие-то скучные передачи, потом Чанёль, зевая и потягиваясь, объявлял, что возвращается к себе. В этот момент Кай начинал улыбаться, а Кёнсу дергал бровями ему в ответ. Уже собрав вещи и подойдя к двери, Чанёль ретировался напоследок в туалет. Вернувшись в гостиную, чтобы попрощаться, он застал картину маслом: штаны Чонина былис пущены до колен, а Кёнсу склонился над его эрегированным членом.
Пальто и сумка просто выпали из рук Чанёля.
- Постойте-ка. Никто не предупреждал меня об этом.
- Я думал, ты уходишь… - начал было Кёнсу, но Чанёль уже стягивал с себя штаны, умудрившись таки запутаться под конец в брючинах.
Рука Чонина с оттопыренным мизинцем вальяжно легла на член Чонина и принялась надрачивать его. Кёнсу, слишком занятый членом Чонина, конечно не заметил, как тот выразительно закатил глаза.
Иногда Чанёль ночевал у них, и тогда он настаивал на том, чтобы засыпать всем месте в обнимку с Кёнсу посередине.
- Пошел в жопу, - смачно отвечал на это Чонин. – Я не буду самой маленькой ложечкой.*
Но тут Кёнсу обычно принимал сторону Чанёля.
- Но ты же у нас самый маленький, ложечка, - широко улыбался он, выставив напоказ десны.
Чонин просто не мог перед ним таким устоять. Как и Чанёль, который крепче прижимался к Кёнсу со спины, представляя, что они – северный и южный полюс двух разных по размеру магнитов. Один был в форме забавного ластика, а другой – длинной элегантной линейки. Идеально. Его друзья действительно самые лучшие. Он закрывал глаза и засыпал, не замечая, как один из его друзей разворачивался и принимался горячо целовать второго, закидывая ногу ему на бедро и отпихивая ногу Чанёля в процессе.
- И после этого, представьте себе, я просыпаюсь на полу, - этой фразой Чанёль обычно заканчивал свой рассказ и замолкал, ожидая аплодисментов. Иногда он их получал, иногда нет. Всех сердец в мире не завоевать, но Чанёль стремился захватить внимание хотя бы процентов 30-70 аудитории. Вся соль шутки заключалась в иронии: звезда тройничка, тот чувак, которому в порнофильмах обычно отводятся самые дорогие камшот-сцены, открывает наутро глаза и обнаруживает, что лежит голым на холодном жестком полу. Контраст ситуации и его истинной ценности. Понимаете?
- Не думаю, что ты правильно оцениваешь сцены эуакуляции, - отмечал Кёнсу.
В итоге Чанёль хуже всех воспринял новость о разрыве Чонина с Кёнсу.
- Но нам было так весело вместе! – кричал он в шоке. Чонин открыл было рот, чтобы ответить, но Кёнсу прикоснулся к его ладони, останавливая.
- Да, - мягко согласился он, - было. Но теперь мы можем веселиться по отдельности. И ты тоже, Чанёль.
Чанёль настоял на последней ночевке, на этот раз – с ним посередине. Чонин что-то недовольно ворчал себе под нос, будучи вновь избранным на роль самой маленькой ложечки. Крошечный Кёнсу не мог согреть всего Чанёля, и ноги того начинали подмерзать, но мысли о том, что это – в последний раз для них троих, вырвали из его груди сентиментальный всхлип. Даже когда он начнет лысеть, испытывать проблемы с эрекцией и вообще будет слишком стар для таких вещей, как тройнички с лучшими друзьями, он будет хранить воспоминания об этом моменте.
6.
После пятого случая ограбления в метро, симпатичный доктор, отложив в сторону медицинскую карту Чондэ, спросил его, не думал ли тот когда-нибудь о курсах самообороны.
Чондэ расправил рукав, чтобы скрыть лиловый синячище в том месте, куда вцепился нападавший, прежде чем выхватить из рук его сумку. Этот еще не так болел, по сравнению с тем, как бывало в прошлые разы. Сосед по комнате Чондэ говорил, что все дело в его простодушной улыбке.
- Ты похож на наивного ребенка, у которого так и хочется утянуть конфетку, - выговаривал ему Чунмён, и Чондэ зачарованно глядел на танцующее в его глазах отражение язычков пламени. Несколько месяцев назад они с Кёнсу накупили ароматизированных свечей в магазине «Все за тысячу йен», и в этот вечер Чунмён наконец вспомнил об этом и решил избавиться от них всех одним махом. Он расставил свечи на обеденном столе в некоем подобии молитвенного круга, словно в память о тех коровах, чье вкусное мясо возлежало теперь у них на тарелках. Когда Чунмён отрезал кусочек необычайно кровавого бифштекса и отправил его в рот, мутно-красная струйка потекла по подбородку. Он был похож на одержимого. У Чондэ просто спирало дыхание от его вида.
- Курсы самообороны, - задумчиво пробормотал Чондэ, рисуя в уме картины пожилых тетушек, мутузящих несчастную надувную куклу. Врач кивнул и записал адрес на рецептурном бланке.
Додзё школы хапкидо Веселые Бегемотики находилось на территории местной начальной школы, у которой талисманом бейсбольной команды было все то же неповоротливое травоядное млекопитающее. Чондэ остановился перед баннером, висевшим над дверью в зал. Кто-то превратил буквы «е» в слове «бегемотики» в ноздри и нарисовал схематично вокруг голову гиппопотама, заштриховав ее после простым карандашом.
Мастером был невысокий паренек, губы которого были сжаты в одну тонкую линию. Когда Чондэ зашел в зал и пристроился за группой десятилетних девочек, тот как раз демонстрировал зажим запястья за спиной на своем ассистенте, высоком и нескладном, с растопыренными ушами, напоминавшими ручки кофейных чашек. Сейчас его лицо исказила гримаса боли. Мастер улыбнулся, а потом хитро сощурился. Еще одно мимолетное движение – и ассистент распластался по полу.
Не похоже, что они репетировали это движение раньше. Кончики ушей ассистента слегка порозовели, хоть он и старался улыбаться все так же ярко перед детьми.
- Этому я вас научу как-нибудь в другой раз. Когда подрастете, - объявил мастер, отряхивая ладони.
Громкое разочарованное «Ооо» эхом разнеслось по залу. Чондэ незаметно для себя тоже присоединился к общему гулу. Девочка с косичками в первом ряду подняла руку:
- На следующей неделе мне исполняется одиннадцать!
Мастер неловко рассмеялся. Тот факт, что он не привык к вниманию от своего небольшого, но очень восторженного фанклуба, прибавил ему баллов в глазах Чондэ.
- Не уверен, что эти занятия подойдут тебе, - сказал мастер Чондэ, когда они остались наедине. – Ты побольше их всех будешь.
- Не сильно, - пошутил в ответ Чондэ. Он вдруг заметил, что ужасно нервничает, чего с ним не случалось с тех пор, как он признавался в чувствах Чунмёну. – Впрочем, как и ты.
- Как и я, - согласился мастер и улыбнулся немного неуверенно. – Меня зовут Бён Бэкхён.
Бэкхён сказал, что рассмотрит возможность индивидуальных занятий.
- Раз уж доктор прописал… - начал он и замялся. Чондэ энергично закивал.
За следующую неделю он заработал себе с десяток новых синяков.
- Эти похожи на следы от пальцев, - заметил Чунмён, прикасаясь к темным пятнышкам на икрах. Чондэ только что принял душ, и его кожу покалывало от контраста с холодным воздухом. Час назад Бэкхён уложил его на лопатки движением, которое выходило за рамки того, чему учат на курсах самообороны. Он тяжело дышал в ухо Чондэ, носом утыкаясь в щеку. Чондэ подумал, что если он сейчас повернет голову, то это может привести к непреднамеренному (хотя это еще как посмотреть) поцелую. Ему не пришлось ничего делать. Секунду спустя Бэкхён уже оседлал его, отчаянно впиваясь в губы Чондэ. Тот потянул за черный пояс, развязывая, и обычно всегда собранный мастер хапкидо растаял в его руках.
Чунмён все еще поглаживал пятнышки синяков на икре. Удивительно, но ощущение от этого прикосновения были исключительно платоническими, как если бы они были не более чем просто хорошими друзьями.
7.
Еще и месяца не прошло с тех пор, как Исин вселился в свою новую квартиру в Сеуле, как он уже умудрился случайно ограбить кого-то в метро по пути на работу. На самом деле он просто искал свой бумажник, но тот, что оказался в его руке, явно принадлежал кому-то другому – и тогда только Исин осознал, что все это время шарился в чужой сумке. Ну да. Они обе были кожаные и коричневые. Владелец другой сумки поднял на него взгляд. На его лице медленно проступало понимание, в то время как Исина обуревал ужас от назревавшего недоразумения.
- Нет, постой, это не то… - попробовал было объясниться он, но вот незадача – первая и пока единственная попытка открыть учебник корейского имела место быть несколько дней назад, и Исин заснул даже раньше, чем прошел первую главу. Числительные утомляли.
К счастью, Ким Чондэ оказался хорошим человеком, способным понять растерянность Исина.
- Я год изучал китайский, - сказал он с улыбкой. Они сошли на одной станции, прямо как в какой-то романтической комедии. – Не волнуйся, меня уже столько раз грабили, что я уже практически перестал обращать на это внимание.
- Печально, - сказал Исин на китайском.
- Да, - кивнул Чондэ и скорчил грустную рожицу.
Они рассмеялись. После Чондэ застенчиво предложил Исину заниматься с ним китайским в качестве компенсации несостоявшегося ущерба.
Исин как раз шел на их третье свидание в кафе, когда смутно знакомый (и в то же время не очень) профиль, склонившийся над витриной зоомагазина, привлек его внимание. «Не может быть», - подумал Исин, и в сердце словно одновременно впилась тысяча осколков. Не такая уж сильная, практически несущественная боль – не повод для вызова скорой, но все такая же ноющая и беспокойная.
- Привет.
Лу Хань с заметным трудом оторвался от созерцания витрины и широко распахнул глаза, заметив Исина.
- Ух ты.
- Ты подправил себе челюсть.
- Не начинай, ладно? – предупредил его Лу Хань, притягивая Исина в свои объятья, и слова затерялись где-то в области между шеей и ухом.
Исин наспех написал Чондэ сообщение с извинениями, с ошибками в каждом слове. Сейчас его внимание было сосредоточено на других вещах, например на том, как Лу Хань поддерживал осторожную дистанцию в два шага, пока они шли к его любимой забегаловке в этом районе. Он вел себя как будто уже исследовал Сеул вдоль и поперек, видел все его самые неприглядные стороны, но все равно решил остаться. Исин покачал головой. Прошло уже почти два года. Горечь не должна держаться так долго.
- Как работа? – спросил Исин, когда они уселись за столик. Лу Хань расправил салфетку на коленях и ухмыльнулся, прежде чем погрузиться во все грязные подробности индустрии развлечений, известные лишь человеку изнутри.
Двадцать с чем-то месяцев назад Исин сказал намеренно злобно:
- Ты вот просто так отказываешься от своей жизни, чтобы работать менеджером для какой-нибудь корейской группы?
Тогда Лу Хань отвернулся, словно не хотел, чтобы Исин видел его слезы. Но он не плакал. Они никогда не плакали друг перед другом. Никто из них не хотел представать перед другим в столь ранимом свете.
- Ты так говоришь, будто мы больше никогда не увидимся, - сказал Лу Хань, и тут на них упало осознание того, что это может быть правдой. Они были вместе уже около года, но никогда не пытались навешать ярлыки на свои отношения. Сначала они были просто друзьями, которые легко заканчивали предложения друг за друга. «Черт, мы…» «Снова это сделали». Они беззвучно смеялись, лежа на полу тесной комнатушки Лу Ханя, и Исин даже не сразу успел осознать, когда лицо Лу Ханя нависло над ним – как в тех мечтах, в которых он даже сам себе не сознавался.
- Тсс, - прошептал Лу Хань, прежде чем наклониться и поцеловать его. Как будто им нужны были слова. Лу Хань поцеловал его снова, и Исина пронзило ощущением, что он может делать это вечно, что он хочет еще и больше.
Обед был вкусным. Лу Хань оплатил счет. Повисла минутная пауза, в течение которой они просто смотрели друг другу в глаза. Наконец Лу Хань почистил горло и сказал:
- Надо будет повторить.
Он не уточнил, что именно, но Исин кивнул:
- Да, определенно.
По дороге домой он послал еще одно извинение Чондэ, на этот раз насмешливо формальное, с использованием хонорификов. Чондэ ответил улыбающимся смайликом и заверил, что все в порядке.
Исин как раз колдовал над текстом следующего сообщения, когда телефон оповестил его о новом входящем. Оно состояло всего из одной буквы: «Я».
Он прочитал его еще раз. Номер контакта почему-то определился как «мой лучший друг».
«Я»
«Скучал» - набрал он в ответ трясущимися руками.
Ответ пришел за считанные секунды.
«По тебе»
«И я»
«Тоже»
Повисла пауза, которую Исин не знал, как разорвать. Была его очередь, но слова просто покинули его. Он не был готов к этому. Он занес палец над клавиатурой, и тут телефон завибрировал.
- Я говорил о нас, - выпалил Лу Хань. – Я хочу чтобы снова были мы. Я не случайно тогда не стал прощаться. Да, я повел себя как свинья и мне жаль. Чертовски жаль. Если ты хочешь… Я взломал твой телефон. Если хочешь, Исин, я…
- Скажи мне как не, - прервал его Исин. – Скажи мне, как можно не хотеть. Я не шучу, скажи, и я тут же так и сделаю.
Он осекся, осознав, что уже начал всхлипывать.
Лу Хань молчал.
- Это значит…
- Да. То же, что и всегда.
Хотела закончить его ровно за неделю, но конечно же не вышло.
Автор: warmboys
Пейринги самые разнообразные.
Рейтинг: до R
читать дальше
1.
Спустя год и три месяца после расставания со своим бывшим земляком - впоследствии любовником - впоследствии другом (последний статус так и остался в подвешенном состоянии), Лу Хань терпеливо сидел в очереди на пятую и окончательную консультацию у доктора Ли, притворяясь, будто проверяет почту на мобильном, потому что забыл захватить с собой наушники. У сидевшего рядом с ним парня на лице застыло выражение откровенной скуки, поэтому вскоре Лу Хань отложил телефон и спросил, указывая на подбородок:
- Ты тоже пришел подправить челюсть?
Парень покосился на него краешком глаза, словно не осознавая до конца, что обращались именно к нему, но когда Лу Хань повторил свой вопрос, повернул голову, и теперь они смотрели друг другу в глаза. Он был симпатичным, худощавым и по-юношески брутальным – все это, наряду с «непременно разобьет мне сердце» и «возможная реинкарнация меня самого в прошлой жизни», входило в набор качеств, по которым Лу Хань отбирал себе партнеров.
- Я жду друга, - парень прикоснулся к челюсти, очевидно оскорбленный подобными инсинуациями. Лу Хань заверил его, что с ним все в порядке, а прогнатия – вообще последний писк моды, но учитывая тот факт, что доктор Ли был всемирно известным челюстно-лицевым хирургом…
- Я просто пытался завязать разговор, - закончил Лу Хань, переводя дух после продолжительной речи. – Мне показалось, что тебе также скучно, как и мне.
- Мне скучно, - кивнул парень. – Почти всегда так.
Сехуну было настолько скучно, что он оставил свой номер незнакомцу, которого, наверное, даже не узнает при встрече, но, с другой стороны, почему бы и нет? Лу Хань был обаятельным китайцем. Сехуну нравились китайцы. Он как-то встречался с одним в старшей школе, и тот конкретно снес ему крышу движениями своего языка. После, запыхавшиеся, они сидели бок о бок в чулане, и Сехун не имел ни малейшего понятия, что тогда сказал Цзытао, помнил только обворожительные искривления его губ.
Прошло два месяца. Тишина. Эффект от филлеров в носу Кристалл рассосался всего за неделю. Она закидала Интернет негативными отзывами о докторе Ли и назвала себя его антифанаткой номер один. Тот выступил в новостях с официальным ответом, что всего лишь хотел дать людям возможность видеть себя с лучшей стороны. Много слез, много потрясаний кулаками в воздухе. Количество фолловеров на его твиттере увеличилось втрое. Кристалл бросила туфлю в телевизор – экран остался цел, а вот каблук отвалился. Сехун медленно поедал хлопья на кухне, не отнимая руки от телефона в заднем кармане джинс. Именно из-за Кристалл ему пришлось поставить номер ближайшей пожарной части на быстрый набор.
В первый день третьего месяца он получил сообщение. «Йо, я теперь красавец, давай будем красавцами вместе». В конце сообщения стоял очень милый смайлик-пенис. На ум вновь пришло слово «обаятельный», и Сехун немало поломал голову над ответным сообщением, которое бы передавало его отстраненную заинтересованность на приемлемом уровне. Что-то вроде: «Я удостою тебя чести потереться своим членом о мой».
Они выбрались поужинать вместе. Инициатива шла от Лу Ханя, что означало, что цветы-конфеты и прочие расшаркивания идут лесом – в ближайшем будущем можно точно ожидать трения члена о член. Сехун жевал свой бургер, стараясь не особо пялиться на значительно помолодевшего юношу, сидевшего напротив. Овал его лица изменился, это точно, но Сехун узнавал эти широко расставленные глаза и плотные выпуклости крыльев носа. Наверное, в любом другом месте его бы уже арестовали за совращение малолетних, но, хвала богам, они были в Корее.
Они встретились еще пару раз, прежде чем Сехун порвал с Лу Ханем по смс, что как нельзя лучше отражало, насколько он сыт по глотку этими отношениями и возможно вообще отношениями в целом. Правда заключалась в том, что он не мог вынести роли боттома после стольких лет непреклонного актива в паре, начиная еще с тех самых пор, когда Цзытао зажал его в чулане и предложил услуги минета. Лу Хань скзал, что он – за равенство, что они с его бывшим партнером менялись ролями, дабы подольше сохранить новизну в отношениях, но Сехун замотал головой «нет-нет-нет» и натянул трусы обратно. Член стоял колом, потому как тон голоса Лу Ханя опустился на октаву, когда тот произносил слово «равенство». Черт, ну вот почему китайцы всегда так сексуально звучат, когда говорят по-корейски?! Сехун усилием воли заставил-таки свой пенис обмякнуть, после чего надел брюки и вышел из номера. Через два часа он уже писал Лу Ханю: «У нас ничего не выйдет».
- Ты и эти твои гребаные фобии! – вскричала Кристалл, замахиваясь второй туфлей. Ей нравился Лу Хань, потому что он согласился выступить со своим новым улучшенным лицом в качестве модели для уроков по нанесению макияжа. Стоило ему мелькнуть один раз на прошлой неделе – и всего за час у ее канала прибавилось две сотни подписчиков. Они стали отписываться после того, как Кристалл пояснила в описании к видео, что это был разовый гость – Лу Хань больше не будет появляться в видео-уроках макияжа, так как расстался с этим безмозглым мудаком, который по невероятному стечению обстоятельств был ее соседом по комнате.
2.
У Цзытао сейчас был прекрасный период мощного прилива сил, знаменовавшийся полной независимостью и строгими костюмами и полностью исключавший погони за всякими эмоциональными инвалидами, которые только притворялись натуралами, но только до тех пор, пока их член не оказывался у тебя во рту. И тут неожиданно начинают и за волосы тянуть и долбиться глубже в глотку, а ведь ты всего-навсего хотел установить приятный ровный ритм, разве это не здорово – растянуть удовольствие чуть подольше?
- Достаточно, Цзытао. Твой рассказ полностью отражает хаос, что творится в твоей голове. Кто еще как провел прошедшую неделю? - на самом деле Виктории, которая проводила эти групповые занятия в рамках часов общественных работ, наложенных на нее за кражу в магазине в прошлом месяце, не терпелось уже поскорее свалить домой к ведру попкорна из микроволновки и реалити шоу, транслируемым в прайм тайм.
- Но я еще не закончил… - начал было Цзытао, но сидящий в другом конце комнаты Минсок робко поднял руку, а он никогда не вызывался говорить сам, даже во время работы в паре.
- Я начал бегать, - сказал Минсок и пустился в рассказ о том, как умиротворительно влияет на психику ощущение пружинистого покрытия под ногами, как оно полностью очищает разум от мысленных картинок удушения менеджера прямо между обувных полок 40 и 41 размеров. Минсок посещал эти занятия из-за проблем с контролем гневных вспышек, коим группа пока еще ни разу не была свидетелями, но Цзытао всегда знал, что в тихом омуте черти водятся. Он как-то пытался приударить за Минсоком, но был мягко отвергнут словами: «я теперь вегетарианец», что не имело вообще никакого смысла – Минсок даже буддистом-то не был. Латентный натурал.
Врачи поставили Цзытао диагноз «гедонизм» - так они чванливо называли желание Цзытао хорошего секса всегда и везде. Ну и что в этом такого, у него просто здоровое либидо. А в Корее проблемы с рождаемостью. Да, пока он был еще слишком юн для потомства, но через пару лет он может захочет себе все причитающееся, ну знаете, как в американских фильмах с ухоженным домиком за ровным белым забором. С нужным парнем и донором здоровой яйцеклетки. Да, было бы замечательно.
3.
Одно из самых незабываемых времяпрепровождений Цзытао подарил некий Крис У – тут следовало бы отдать дань его джентельментской загадочности. Она не держалась долго – рассеивалась в пух и прах спустя пару минут разговора, заполненного неловкими паузами и периодически встречающимися речевыми ошибками, но первое впечатление от окутывающей его пленяющей ауры изысканности и лоска было столь сильным, что надолго сохранялось в памяти людей. У Криса был тяжелый день в офисе, где он работал аудитором. Работа давалась ему непросто – не хватало скрупулезности и внимания к деталям, только отчаяние и практичная жилка, выручившие его в темные для экономики времена. Аура также сослужила ему неплохую службу, когда при приеме на работу его собеседовали женщины, как выяснялось позже – с некоторыми отклонениями в психике, так как едва заполучив себе его резюме они принимались сталкерить его на Фэйсбуке.
В десять у Криса была назначена встреча с менеджером финансового отдела Ким Чунмёном – парнем, который отвечал на электронные письма за считанные секунды. Нет, серьезно, Крис даже замерял по своей имитации Ролекса. Ему уже не терпелось познакомиться с этим Ким Чунмёном, которому шило в заднице не давало спокойно жить.
В 9:57 Чунмён ждал его в конференц-зале. Его рукопожатие было крепким, но дружелюбным, прямо образцовый пример из учебника идеальных рукопожатий. Крис уселся, пытаясь понять, что ему напоминает это бледное лицо и приземистая фигура. Чунмён приготовил презентацию в Power Point только для них двоих и проиллюстрировал каждый слайд персонажами комикса о Дилберте. На слайде, демонстрирующем рост объемов продаж по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, Дилберт радостно вскидывал руки и, судя по пририсованному рядом значку скрипичного ключа, что-то насвистывал, в то время как босс неодобрительно на него поглядывал.
- Ага! – воскликнул Крис, показывая пальцем на Чунмёна. От неожиданности тот аж выронил пульт.
- Мы уже встречались раньше, - объяснил Крис.
Много лет на назад на студенческой вечеринке. Криса тогда пригласили вместе со всем составом баскетбольной команды, а Чунмён был соседом по комнате организатора сего мероприятия.
Пока все увлеченно играли в понг за обеденным столом, Чунмён, втихую напившись, разговаривал с изображением Нелли на коврике в своей комнате. Крис ворвался туда в поисках туалета, но нашел лишь Чунмёна, чье лицо и рубашка оказались залиты пивом из красного пластикового стаканчика Криса.
- Ох, черт, - выдохнул он. – Прости, мне очень жаль.
Крис устремился к пачке салфеток, видневшихся на столе Чунмёна, по пути больно врезавшись плечом в хозяина комнаты.
- Я в порядке, - сказал Чунмён, казавшийся сейчас еще более маленьким и неловким, чем обычно. От него жестко несло пивом, капли которого стекали по подбородку.
- Пойду приму душ, - заявил Чунмён, делая неровный шаг к двери. Крис, которого продолжало грызть чувство вины, встал у него на пути, намеренно блокируя проход. Чунмён шагнул влево – и Крис повторил его движение. Так продолжалось какое-то время.
- Ыхх, - выдохнул Чунмён, и Крис, повинуясь какому-то невнятному пьяному порыву, наклонился и слизал капельку пива, повисшую на кончике его носа.
В душе они оказались вместе, даже не потрудившись снять одежду. Во всем этом не было никакого смысла, но Крису, сжимавшему в ладони член Чунмёна, было не до того.
Чунмён, краснея, поднял пульт с пола.
- Да, кажется, встречались.
4.
Чунмён любил размышлять о том, как десять лет, прошедшие с выпуска из университета закалили его, превратили в успешного и уравновешенного мужчину, но у достигнутой состоятельности были и свои недостатки. Вся его спина представляла собой один затянутый до предела узел. По ночам он бывало просыпался от болей в ноге.
- Ты уже совсем старик, - журил Чунмёна Кёнсу, растирая ему плечи. Боль была просто чудовищной, но Чунмён приучился с ней мириться в ожидании значительного облегчения, что должно было последовать после. В какой-то мере он был бы идеальным партнером для Цзытао.
- Приходи к нам на рисование, - предложил Кёнсу, слезая с Чунмёна и проходя на кухню, чтобы сполоснуть руки. – Нам разрешено приводить с собой посторонних. Считай это своего рода терапией.
Рисование привлекательного обнаженного мужчины, подпиравшего ногой ящик из под молока и выставившего свое достоинство напоказ, не давало никакого терапевтического эффекта. Скорее даже наоборот. Капля холодного пота стекла по крепко сжатому в пальцах карандашу и оставила влажное пятнышко на листе бумаги. Модель представлял собой зажигательную смесь взлохмаченных черных волос и ровного загара. На животе отчетливо проступали кубики пресса, вздымавшиеся и опускавшиеся при дыхании. Чунмён намеренно не позволял своему взгляду опускаться ниже, тем не менее, его собственные джинсы становились все теснее и теснее.
- Эй, это мой друг Чонин. Чонин, познакомься с Чунмён-хёном. - представил их после Кёнсу.
Чонин на тот момент уже был в майке и джинсах.
- Привет, - обворожительно улыбнулся он Чунмёну. – Мы собираемся в бар, не составишь нам компанию?
Одним стаканчиком дело не обошлось. Кёнсу свалил уже после второго, ссылаясь на занятия по хапкидо. Чонин соскользнул с табурета, чтобы прошептать Чунмёну прямо на ухо:
- Я знаю, что ты хочешь, - и уточнил после некоторой паузы: - Мой пресс. Я заметил, как ты на него пялился.
Чунмён кивнул. Он хотел. О, как же он его хотел.
Обстановку квартиры Чонина можно было назвать аскетичной. У него даже не было кровати, только ворох одеял на полу.
- Перебрался сюда пару месяцев назад, но не знаю… - Чонин осекся и поглядел на Чунмёна. – Я жду от тебя какого-то знака, что все еще в силе.
- Аа, - протянул Чунмён и, резко развернувшись, упал вниз на ворох одеял, полностью потеряв контроль над своими двигательными функциями.
Утром Чонин, будучи все так же полностью обнаженным, колдовал над завтраком на кухне. Чунмён приоткрыл один глаз, и сон тут же полностью слетел с него.
- Проснулся? Как насчет яичницы? – крикнул ему Чонин с кухни. Это было очень похоже на сцены из фильма об Остине Пауэрсе, когда расставленные повсюду цветы в горшках служили цензурой некоторым частям тела Майка Майерса.
- Проснулся? – повторил Чунмён и глянул вниз. Не совсем. Только наполовину, если быть точным. Он прикрылся одеялом. – Да, пожалуй.
5.
Большинство близких друзей Чонина и Кёнсу знали об их тянувшихся с темных и далеких пост-университетских времен отношениях, характеризующихся периодами «вместе-врозь-повторить». Тогда Чонин еще только пытался свыкнуться с мыслью о выставлении напоказ своего тела, а Кёнсу держал его за руку во время особо сильных приступов моральных терзаний. Это Кёнсу говорил Чонину: «теряешь форму, никакого рельефа» - и наблюдал за тем, как тот крутит педали воображаемого велосипеда, лежа на полу их спальни.
- Сделаешь еще пятьдесят раз, получишь минет, - Кёнсу изучал психологию и как никто другой разбирался в методе кнута и пряника. Чонин выжал все двести и бурно кончил Кёнсу в глотку.
Но мало кто знал о существовании третьего в их отношениях.
- Как-то раз меня развели на тройничок, - любил поднимать эту тему на застольях Чанёль. Он недвусмысленно кивал в сторону Чонина с Кёнсу, которые тут же синхронно тянулись к своим бокалам.
Это Чанёль еще не злоупотреблял своим положением и опускал многое, потому как по его мнению это никак нельзя было назвать разовым случаем. На самом деле они были вместе уже довольно продолжительное время, и Чанёль бывал у них дома как минимум раз в неделю. После долгого и выматывающего дня на почте, Чанёль заваливался к ним на квартиру и съедал три порции блюд, приготовленных Кёнсу. «Неплохо, но слегка суховато» - доносил он свое веское критическое мнение, набив рот тушеной говядиной. Они вместе до одиннадцати смотрели какие-то скучные передачи, потом Чанёль, зевая и потягиваясь, объявлял, что возвращается к себе. В этот момент Кай начинал улыбаться, а Кёнсу дергал бровями ему в ответ. Уже собрав вещи и подойдя к двери, Чанёль ретировался напоследок в туалет. Вернувшись в гостиную, чтобы попрощаться, он застал картину маслом: штаны Чонина былис пущены до колен, а Кёнсу склонился над его эрегированным членом.
Пальто и сумка просто выпали из рук Чанёля.
- Постойте-ка. Никто не предупреждал меня об этом.
- Я думал, ты уходишь… - начал было Кёнсу, но Чанёль уже стягивал с себя штаны, умудрившись таки запутаться под конец в брючинах.
Рука Чонина с оттопыренным мизинцем вальяжно легла на член Чонина и принялась надрачивать его. Кёнсу, слишком занятый членом Чонина, конечно не заметил, как тот выразительно закатил глаза.
Иногда Чанёль ночевал у них, и тогда он настаивал на том, чтобы засыпать всем месте в обнимку с Кёнсу посередине.
- Пошел в жопу, - смачно отвечал на это Чонин. – Я не буду самой маленькой ложечкой.*
Но тут Кёнсу обычно принимал сторону Чанёля.
- Но ты же у нас самый маленький, ложечка, - широко улыбался он, выставив напоказ десны.
Чонин просто не мог перед ним таким устоять. Как и Чанёль, который крепче прижимался к Кёнсу со спины, представляя, что они – северный и южный полюс двух разных по размеру магнитов. Один был в форме забавного ластика, а другой – длинной элегантной линейки. Идеально. Его друзья действительно самые лучшие. Он закрывал глаза и засыпал, не замечая, как один из его друзей разворачивался и принимался горячо целовать второго, закидывая ногу ему на бедро и отпихивая ногу Чанёля в процессе.
- И после этого, представьте себе, я просыпаюсь на полу, - этой фразой Чанёль обычно заканчивал свой рассказ и замолкал, ожидая аплодисментов. Иногда он их получал, иногда нет. Всех сердец в мире не завоевать, но Чанёль стремился захватить внимание хотя бы процентов 30-70 аудитории. Вся соль шутки заключалась в иронии: звезда тройничка, тот чувак, которому в порнофильмах обычно отводятся самые дорогие камшот-сцены, открывает наутро глаза и обнаруживает, что лежит голым на холодном жестком полу. Контраст ситуации и его истинной ценности. Понимаете?
- Не думаю, что ты правильно оцениваешь сцены эуакуляции, - отмечал Кёнсу.
В итоге Чанёль хуже всех воспринял новость о разрыве Чонина с Кёнсу.
- Но нам было так весело вместе! – кричал он в шоке. Чонин открыл было рот, чтобы ответить, но Кёнсу прикоснулся к его ладони, останавливая.
- Да, - мягко согласился он, - было. Но теперь мы можем веселиться по отдельности. И ты тоже, Чанёль.
Чанёль настоял на последней ночевке, на этот раз – с ним посередине. Чонин что-то недовольно ворчал себе под нос, будучи вновь избранным на роль самой маленькой ложечки. Крошечный Кёнсу не мог согреть всего Чанёля, и ноги того начинали подмерзать, но мысли о том, что это – в последний раз для них троих, вырвали из его груди сентиментальный всхлип. Даже когда он начнет лысеть, испытывать проблемы с эрекцией и вообще будет слишком стар для таких вещей, как тройнички с лучшими друзьями, он будет хранить воспоминания об этом моменте.
6.
После пятого случая ограбления в метро, симпатичный доктор, отложив в сторону медицинскую карту Чондэ, спросил его, не думал ли тот когда-нибудь о курсах самообороны.
Чондэ расправил рукав, чтобы скрыть лиловый синячище в том месте, куда вцепился нападавший, прежде чем выхватить из рук его сумку. Этот еще не так болел, по сравнению с тем, как бывало в прошлые разы. Сосед по комнате Чондэ говорил, что все дело в его простодушной улыбке.
- Ты похож на наивного ребенка, у которого так и хочется утянуть конфетку, - выговаривал ему Чунмён, и Чондэ зачарованно глядел на танцующее в его глазах отражение язычков пламени. Несколько месяцев назад они с Кёнсу накупили ароматизированных свечей в магазине «Все за тысячу йен», и в этот вечер Чунмён наконец вспомнил об этом и решил избавиться от них всех одним махом. Он расставил свечи на обеденном столе в некоем подобии молитвенного круга, словно в память о тех коровах, чье вкусное мясо возлежало теперь у них на тарелках. Когда Чунмён отрезал кусочек необычайно кровавого бифштекса и отправил его в рот, мутно-красная струйка потекла по подбородку. Он был похож на одержимого. У Чондэ просто спирало дыхание от его вида.
- Курсы самообороны, - задумчиво пробормотал Чондэ, рисуя в уме картины пожилых тетушек, мутузящих несчастную надувную куклу. Врач кивнул и записал адрес на рецептурном бланке.
Додзё школы хапкидо Веселые Бегемотики находилось на территории местной начальной школы, у которой талисманом бейсбольной команды было все то же неповоротливое травоядное млекопитающее. Чондэ остановился перед баннером, висевшим над дверью в зал. Кто-то превратил буквы «е» в слове «бегемотики» в ноздри и нарисовал схематично вокруг голову гиппопотама, заштриховав ее после простым карандашом.
Мастером был невысокий паренек, губы которого были сжаты в одну тонкую линию. Когда Чондэ зашел в зал и пристроился за группой десятилетних девочек, тот как раз демонстрировал зажим запястья за спиной на своем ассистенте, высоком и нескладном, с растопыренными ушами, напоминавшими ручки кофейных чашек. Сейчас его лицо исказила гримаса боли. Мастер улыбнулся, а потом хитро сощурился. Еще одно мимолетное движение – и ассистент распластался по полу.
Не похоже, что они репетировали это движение раньше. Кончики ушей ассистента слегка порозовели, хоть он и старался улыбаться все так же ярко перед детьми.
- Этому я вас научу как-нибудь в другой раз. Когда подрастете, - объявил мастер, отряхивая ладони.
Громкое разочарованное «Ооо» эхом разнеслось по залу. Чондэ незаметно для себя тоже присоединился к общему гулу. Девочка с косичками в первом ряду подняла руку:
- На следующей неделе мне исполняется одиннадцать!
Мастер неловко рассмеялся. Тот факт, что он не привык к вниманию от своего небольшого, но очень восторженного фанклуба, прибавил ему баллов в глазах Чондэ.
- Не уверен, что эти занятия подойдут тебе, - сказал мастер Чондэ, когда они остались наедине. – Ты побольше их всех будешь.
- Не сильно, - пошутил в ответ Чондэ. Он вдруг заметил, что ужасно нервничает, чего с ним не случалось с тех пор, как он признавался в чувствах Чунмёну. – Впрочем, как и ты.
- Как и я, - согласился мастер и улыбнулся немного неуверенно. – Меня зовут Бён Бэкхён.
Бэкхён сказал, что рассмотрит возможность индивидуальных занятий.
- Раз уж доктор прописал… - начал он и замялся. Чондэ энергично закивал.
За следующую неделю он заработал себе с десяток новых синяков.
- Эти похожи на следы от пальцев, - заметил Чунмён, прикасаясь к темным пятнышкам на икрах. Чондэ только что принял душ, и его кожу покалывало от контраста с холодным воздухом. Час назад Бэкхён уложил его на лопатки движением, которое выходило за рамки того, чему учат на курсах самообороны. Он тяжело дышал в ухо Чондэ, носом утыкаясь в щеку. Чондэ подумал, что если он сейчас повернет голову, то это может привести к непреднамеренному (хотя это еще как посмотреть) поцелую. Ему не пришлось ничего делать. Секунду спустя Бэкхён уже оседлал его, отчаянно впиваясь в губы Чондэ. Тот потянул за черный пояс, развязывая, и обычно всегда собранный мастер хапкидо растаял в его руках.
Чунмён все еще поглаживал пятнышки синяков на икре. Удивительно, но ощущение от этого прикосновения были исключительно платоническими, как если бы они были не более чем просто хорошими друзьями.
7.
Еще и месяца не прошло с тех пор, как Исин вселился в свою новую квартиру в Сеуле, как он уже умудрился случайно ограбить кого-то в метро по пути на работу. На самом деле он просто искал свой бумажник, но тот, что оказался в его руке, явно принадлежал кому-то другому – и тогда только Исин осознал, что все это время шарился в чужой сумке. Ну да. Они обе были кожаные и коричневые. Владелец другой сумки поднял на него взгляд. На его лице медленно проступало понимание, в то время как Исина обуревал ужас от назревавшего недоразумения.
- Нет, постой, это не то… - попробовал было объясниться он, но вот незадача – первая и пока единственная попытка открыть учебник корейского имела место быть несколько дней назад, и Исин заснул даже раньше, чем прошел первую главу. Числительные утомляли.
К счастью, Ким Чондэ оказался хорошим человеком, способным понять растерянность Исина.
- Я год изучал китайский, - сказал он с улыбкой. Они сошли на одной станции, прямо как в какой-то романтической комедии. – Не волнуйся, меня уже столько раз грабили, что я уже практически перестал обращать на это внимание.
- Печально, - сказал Исин на китайском.
- Да, - кивнул Чондэ и скорчил грустную рожицу.
Они рассмеялись. После Чондэ застенчиво предложил Исину заниматься с ним китайским в качестве компенсации несостоявшегося ущерба.
Исин как раз шел на их третье свидание в кафе, когда смутно знакомый (и в то же время не очень) профиль, склонившийся над витриной зоомагазина, привлек его внимание. «Не может быть», - подумал Исин, и в сердце словно одновременно впилась тысяча осколков. Не такая уж сильная, практически несущественная боль – не повод для вызова скорой, но все такая же ноющая и беспокойная.
- Привет.
Лу Хань с заметным трудом оторвался от созерцания витрины и широко распахнул глаза, заметив Исина.
- Ух ты.
- Ты подправил себе челюсть.
- Не начинай, ладно? – предупредил его Лу Хань, притягивая Исина в свои объятья, и слова затерялись где-то в области между шеей и ухом.
Исин наспех написал Чондэ сообщение с извинениями, с ошибками в каждом слове. Сейчас его внимание было сосредоточено на других вещах, например на том, как Лу Хань поддерживал осторожную дистанцию в два шага, пока они шли к его любимой забегаловке в этом районе. Он вел себя как будто уже исследовал Сеул вдоль и поперек, видел все его самые неприглядные стороны, но все равно решил остаться. Исин покачал головой. Прошло уже почти два года. Горечь не должна держаться так долго.
- Как работа? – спросил Исин, когда они уселись за столик. Лу Хань расправил салфетку на коленях и ухмыльнулся, прежде чем погрузиться во все грязные подробности индустрии развлечений, известные лишь человеку изнутри.
Двадцать с чем-то месяцев назад Исин сказал намеренно злобно:
- Ты вот просто так отказываешься от своей жизни, чтобы работать менеджером для какой-нибудь корейской группы?
Тогда Лу Хань отвернулся, словно не хотел, чтобы Исин видел его слезы. Но он не плакал. Они никогда не плакали друг перед другом. Никто из них не хотел представать перед другим в столь ранимом свете.
- Ты так говоришь, будто мы больше никогда не увидимся, - сказал Лу Хань, и тут на них упало осознание того, что это может быть правдой. Они были вместе уже около года, но никогда не пытались навешать ярлыки на свои отношения. Сначала они были просто друзьями, которые легко заканчивали предложения друг за друга. «Черт, мы…» «Снова это сделали». Они беззвучно смеялись, лежа на полу тесной комнатушки Лу Ханя, и Исин даже не сразу успел осознать, когда лицо Лу Ханя нависло над ним – как в тех мечтах, в которых он даже сам себе не сознавался.
- Тсс, - прошептал Лу Хань, прежде чем наклониться и поцеловать его. Как будто им нужны были слова. Лу Хань поцеловал его снова, и Исина пронзило ощущением, что он может делать это вечно, что он хочет еще и больше.
Обед был вкусным. Лу Хань оплатил счет. Повисла минутная пауза, в течение которой они просто смотрели друг другу в глаза. Наконец Лу Хань почистил горло и сказал:
- Надо будет повторить.
Он не уточнил, что именно, но Исин кивнул:
- Да, определенно.
По дороге домой он послал еще одно извинение Чондэ, на этот раз насмешливо формальное, с использованием хонорификов. Чондэ ответил улыбающимся смайликом и заверил, что все в порядке.
Исин как раз колдовал над текстом следующего сообщения, когда телефон оповестил его о новом входящем. Оно состояло всего из одной буквы: «Я».
Он прочитал его еще раз. Номер контакта почему-то определился как «мой лучший друг».
«Я»
«Скучал» - набрал он в ответ трясущимися руками.
Ответ пришел за считанные секунды.
«По тебе»
«И я»
«Тоже»
Повисла пауза, которую Исин не знал, как разорвать. Была его очередь, но слова просто покинули его. Он не был готов к этому. Он занес палец над клавиатурой, и тут телефон завибрировал.
- Я говорил о нас, - выпалил Лу Хань. – Я хочу чтобы снова были мы. Я не случайно тогда не стал прощаться. Да, я повел себя как свинья и мне жаль. Чертовски жаль. Если ты хочешь… Я взломал твой телефон. Если хочешь, Исин, я…
- Скажи мне как не, - прервал его Исин. – Скажи мне, как можно не хотеть. Я не шучу, скажи, и я тут же так и сделаю.
Он осекся, осознав, что уже начал всхлипывать.
Лу Хань молчал.
- Это значит…
- Да. То же, что и всегда.
-
-
18.06.2013 в 16:43-
-
19.06.2013 в 07:13Спасибо большое, как всегда очень рада♥
-
-
20.06.2013 в 08:30не поверишь — добавила этот пост во вкладки, собиралась утром прочитать. перед сном с телефона прочитала, как сейчас оказалось, оригинал xDDD тоже во вкладках висел, но уже телефона xDD
так что у меня была двойная порция этой чудесной серии)))
перевод роскошный
-
-
20.06.2013 в 09:02ААА, мне же тебя теперь хочется прямо на атомы разорвать, как человека читавшего оригинал, потому что мне нравится стиль автора, а сама я как всегдаXD Сильно ли различалось по впечатлению?)))
И ну надо же как совпало XD
Смайлы любви:
-
-
21.06.2013 в 00:01не-не!)) все вообще отлично!!))) атмосфера такая же охрененская
можешь еще крутых авторов насоветовать? :33
мои самые любимые (на данный момент) это маякола и зэсокмонстр :3 а твои какие??)
-
-
21.06.2013 в 08:13Уааа
У меня авторов как таковых любимых нет, потому что я больше все же по пейрингам, которые мне хочется почитать отслеживаю тексты. но бывает, прочитаю что-то одно и иду вычитывать весь мастер-лист автора, уже не взирая ни на что)))
Вот ту же warmboys прочитала всю, кроме Таорисов на 20 тысяч слов пока, drainbamage954 - за легкий юмор и редкие пейринги *_* changdictator за язык *_*
зэсокмонстр - не признаю так сразу, тыкни кто это?))
-
-
27.06.2013 в 15:18аа, ну ясн0)) ох, тоже люблю их))
во))